подождать до завтра, а два доклада, которые нужно просмотреть к завтрашнему утру, – один посвящен расширению социального жилищного строительства, а другой – недостаткам существующего социального распределения жилья – лежали в кожаной сумке, которая висела у нее на плече. Ив Харрис не очень уж нужно было их прочесть, чтобы узнать содержание, – она была совершенно уверена, что, кроме лоббистских аргументов, там ничего нет, – просто не в ее правилах было пропускать какие-либо документы, не читая.
Через две минуты Ив миновала турникет и вышла на платформу станции метро. Хотя час пик уже миновал, в начале платформы стояли несколько десятков пассажиров, и она двинулась в дальний конец, где людей было меньше. Полезла в сумку, достала доклад и начала листать.
– Не понимаю, что особенного я у вас спросил! – резко произнес человек, стоящий неподалеку. Ив даже показалось, что он сказат это со злостью. – Вы были здесь вчера утром, в начале шестого?
– Какое вам дело? – ответил второй. Его голос был еще злее, чем у первого. – Я имею право приходить, куда захочу...
Ив оторвала взгляд от доклада, чтобы посмотреть на говоривших. Один был чернокожий, лет, наверное, сорока, а может, и шестидесяти, одетый как бездомный – несколько слоев потрепанной громоздкой одежды.
Другой, которого Ив услышала первым, по виду был типичным жителем пригорода. Она была уверена в этом, хотя не могла сказать почему. Просто было нечто такое в его брюках цвета хаки, хлопчатобумажной рубашке и рабочих ботинках – возможно, естественная простота, с какой он все это носил, – что заставляло подумать, что он живет не в городе. Кроме того, его лицо показалось Ив знакомым.
– Я не говорил, что вы не имеете права здесь находиться, – произнес житель пригорода. – Просто спрашиваю...
– Вы не имеете права! – вскрикнул чернокожий бездомный.
Ив убрала доклад обратно в сумку и подошла к ним.
– Могу я чем-нибудь помочь?
Чернокожий резко повернулся, его глаза вспыхнули и тут же погасли.
– Это общественное место, и я имею право здесь находиться, – нерешительно проговорил он.
– Разумеется, вы имеете на это право, – успокоила его Ив. – Так же, как любой другой гражданин.
– Видите? – Чернокожий повернулся к жителю пригорода. – Я говорил вам! Я имею право!
– А я этого и не отрицаю, – настаивал другой. – Я всего лишь попросил вас посмотреть на фотографию.
Только сейчас Ив заметила в его руке бумажник с фотографией и сразу поняла, откуда знает этого человека. Она видела его позавчера в новостях, когда передавали сообщение о завершении процесса над Джеффом Конверсом.
– Вы его отец, – сказала она. – Отец Джеффа Конверса.
Кит вскинул брови.
– Вы знаете моего сына?
– Мне известно только, что он чуть не убил молодую женщину и его приговорили за это к году тюрьмы. – Затем она добавила, но уже мягче: – Я слышала, что вчера утром он погиб в автомобильной катастрофе. Понимаю, как вам сейчас тяжело.
Кит прищурился.
– Вы правы, тяжело, но совсем не это... – Он оборвал себя, осознав, что разговаривает с незнакомой женщиной. – Здесь есть очень много загадочного, чего я до сих пор не могу постигнуть. Вот в чем все дело.
Ив нахмурилась.
– Я что-то не совсем понимаю.
– А я совсем не понимаю, – грустно проговорил Кит. – Впрочем, одно я уяснил достаточно быстро: в этом чертовом городе, кроме меня, не нашлось ни одного человека, который бы поинтересовался, действительно ли мой сын погиб вчера утром.
Ив вспомнила, как настаивала Хедер Рандалл на невиновности Джеффа Конверса, и решила, что доклады в сумке подождут. Она протянула Киту руку.
– Я – Ив Харрис. Может быть, нам следует поговорить?

* * *

Джефф знал, что заснуть ему все-таки удалось, и, возможно, он проспал несколько часов, но все равно во всем теле чувствовалась усталость, как после бессонной ночи. В этой подземной тюремной камере влажные бетонные стены и пол источали отвратительную промозглость, которая наполняла голову густым туманом, пропитывая каждый мускул и кость.
Вдобавок ко всему Джефф давно уже потерял ощущение времени. Вскоре после того, как отобрали часы, он перестал чувствовать в них потребность. Вообще-то в тюрьме часы и не нужны были вовсе. Какая от них польза, если здесь все происходит в соответствии с чьим-то установлением, и не имеет значения, следишь ты за ходом времени или нет.
Тебе говорят, когда