выпрямившись, неожиданно ударил носком ботинка по голове Ив и удалился, волоча ноги и продолжая что-то бормотать.
Она почувствовала, как из уха потекла кровь. И тут же из темноты возникла первая крыса, почуявшая запах свежей крови. Ее крови... Ив снова попыталась закричать, и опять тщетно.
Но даже если бы получилось, все равно ее бы здесь никто не услышал.

* * *

Они двигались по шпалам на север. Джефф был почти уверен, что в данный момент они находятся под Бродвеем. Значит, идут в верном направлении.
Наконец далеко впереди он увидел тоненькую, едва заметную полоску света и ускорил шаг, перейдя на спортивную ходьбу, затем на бег, слыша, как сзади стучат подошвами по бетонному полу туннеля остальные. Полоска света становилась ярче. Однако вскоре ее затмил более яркий свет. Вначале это была только точка, но Джефф знал: это поезд, который мчится им навстречу.
Спрятаться было некуда. Здесь не было ни ниш в стенах, ни рабочих площадок. Но до спасительной полоски света оставалось всего несколько десятков ярдов.
– Поспешим! – крикнул он. – Должны успеть! – И побежал что было сил прямо на поезд.
В лицо подул теплый ветер – значит, поезд уже близко.
И вот Джефф уже на месте. Остальные подбежали через несколько секунд.
Дыру в стене туннеля закрывала панель из толстой клееной фанеры. Она была прибита снаружи, но неплотно, поэтому сюда и проникал дневной свет.
Не раздумывая, Джефф оттолкнулся от рельса и ударил плечом в фанеру. Гвозди заскрипели, но выдержали, и он упал на пол в дюйме от смертоносного контактного рельса.
Послышался рев звукового сигнала, затем взвизгнули тормоза. Джефф поднял взгляд и на мгновение замер, пойманный ярким лучом.
– Всем лечь! – приказал отец. – Я буду стрелять.
Джефф и девушки невольно повиновались, а через секунду раздалось несколько выстрелов, потонувших в грохоте приближающегося поезда.
Когда Джефф поднял голову, все изменилось. Фанерную панель раскрошили пули, и теперь в стене зияла дыра, из которой было видно голубое небо. Они быстро по очереди пролезли туда и уже через полминуты, щурясь от яркого солнечного света, вдыхали полной грудью свежий воздух с реки, которая находилась в нескольких кварталах отсюда. Позади промелькнул поезд и исчез. Джефф задумчиво разглядывал огромный котлован.
Здесь все изменилось с того времени, когда он много месяцев назад посетил стройплощадку со студенческой группой. Шесть зданий уже снесли, вырыли котлован, а теперь в нем работали копры, забивая в скальный грунт массивные сваи, куда будет крепиться фундамент небоскреба, строительство которого предполагалось завершить в течение ближайших двух лет. Именно эти бухающие звуки копров они и слышали тогда в туннеле.
Скоро должны начаться бетонные работы, потому что опалубки уже были в основном готовы. А это значит, что всего через пару недель дыру в стене туннеля замуруют навеки.
Но сейчас это уже не важно. Как не важно почти все, потому что Джефф был свободен. От следственной тюрьмы, от прозябания в подземных туннелях, а главное, ему удалось избежать смерти, которая всего несколько часов назад казалась неизбежной.
Джефф вдохнул прохладный воздух, затем притянул к себе Хедер и прошептал на ухо:
– Как ты смотришь на то, чтобы отправиться домой? Только не на метро, ладно? Оно мне ужасно надоело.

Пять лет спустя

Увидев ступеньки, Рандалл Конверс еще сильнее вцепился в отцовскую руку:
– Не хочу туда.
Отойдя немного в сторону, подальше от людского потока, выплывающего из метро на Бродвей, Джефф присел на корточки и посмотрел в глаза сыну. Выражение лица у четырехлетнего малыша было точно такое же, как у дедушки, когда тот уже принял решение и не собирался его менять.
– Чего ты, Ранди? – спросил Джефф, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – В метро совсем не страшно.
Нервозность скрыть было трудновато, потому что он сам до сих пор, спускаясь в метро, по-прежнему волновался. На платформе, а потом в вагоне Джефф то и дело посматривал на лица бездомных, которые ошивались на станции или попрошайничали, когда поблизости не было транспортных копов. Когда поезд въезжал в туннель, Джеффу становилось душно. Казалось, что из темноты смотрят лица «пастухов». При въезде на станцию приступ клаустрофобии ослабевал, но возбуждение проходило, только когда он поднимался на поверхность. Они с Хедер решили избавить