поезда и увидела, что Эдна Фиск смотрит на нее и улыбается.
Через двадцать минут, стоя ни трибуне банкетного зала, в котором проходил благотворительный вечер в пользу приюта для бездомных «Монтроуз», Ив Харрис говорила, даже ни разу не заглянув в свой конспект. Не было необходимости.
– Совсем недавно, буквально только что, – сказала она, – мне улыбнулась женщина. Женщина по имени Эдна Фиск. Позвольте мне рассказать о ней.
Через полчаса, когда Ив закончила выступление под бурные аплодисменты и шелест чековых книжек, к ней наклонился священник Терренс Магуайр и прошептал на ухо:
– Должен вам сказать, Ив, вы на редкость доброжелательная и мужественная женщина. Но в метро не все такие, как эта ваша Эдна Фиск. Там попадаются и очень опасные субъекты. Так что, пожалуйста, берегите себя, помните о той пользе, какую вы приносите приюту «Монтроуз». Ведь если с вами, не дай Бог, что-нибудь случится...
– А что со мной может случиться? – удивилась Ив. – Я езжу в метро с малых лет – и ничего, все в порядке.
Пожилой священник поджал губы.
– Считайте, что вам везло. В метро иногда происходят ужасные вещи. Вот, например, прошлой осенью на Уэст-Сайде чуть не убили женщину...
– Но нападавший не принадлежал к людям, о которых мы ведем речь, – прервала его Ив Харрис. – Насколько я помню, это был студент архитектурного факультета Колумбийского университета.
– Это неправда! – вмешался сердитый голос. – Джефф этого не делал!
Ив Харрис и священник обернулись и увидели девушку рядом с Перри и Каролин Рандалл.
– Хедер, не нужно... – проговорил заместитель окружного прокурора, но девушка решительно качнула головой.
– Джефф хотел помочь Синтии Аллен, – продолжала она. – А тот, кто на нее напал, скрылся в туннеле метро. Джефф говорит, что это был какой-то бездомный.
Перри Рандалл крепко сжал руку девушки и с улыбкой повернулся к Ив Харрис.
– Это моя дочь. Она давно хотела с вами познакомиться. – Он повернулся к Хедер. – Это Ив Харрис, член муниципального совета.
Ив протянула Хедер Рандалл руку.
– Вы знакомы с этим молодым человеком? – спросила она.
Девушка кивнула:
– Конечно, ведь я собираюсь за него замуж.
Не зная, как реагировать, Ив метнула взгляд в сторону Перри Рандалла.
– Можете быть уверены, Ив, мы обязательно пришлем вам приглашение, – беззаботно произнес он.– А теперь давайте чего-нибудь выпьем, чтобы отметить вашу потрясающую речь. В этом году от меня вы можете рассчитывать на десять тысяч.
– Ловлю вас на слове.
Они направились к бару. Ив молча наблюдала за Хедер Рандалл, мысленно повторяя ее слова: «Джефф говорит, что это был какой-то бездомный».
Бездомный... И почему это во всех бедах всегда винят бездомных? Разве только они способны совершить насилие?
Ив знала ответ. Бездомные виноваты лишь в том, что их некому защитить. Так что нужно работать еще интенсивнее.

Глава 4

Джоанна Гартнер вгляделась в человека, лежащего на койке по другую сторону решетки. В данный момент вид у него был совершенно безобидный. Руки сложены на груди, пальцы тонкие, почти женские, грудь медленно поднимается и опускается. Он сейчас спит, глаза закрыты, и не видно затаенной ярости, которая всегда присутствует, когда он бодрствует. Стоило ему бросить на Джоанну взгляд, как она вся внутренне сжималась.
Джаггер. Такая у него фамилия: Джаггер. Разумеется, у этого человека было и имя, но она, как и остальные охранники тюрьмы Рикерс-Айленд, никогда им не пользовалась.
Не пользовались они также и прозвищем, которое ему дали заключенные еще раньше, когда он содержался вместе со всеми.
Драггер.
Джаггер-Драггер.
Первое время Джоанна не вполне понимала его смысл, решив, что он любит работать. Многие заключенные были трудоголиками. Вынужденными. Иначе чем заполнишь бесконечные часы, дни, месяцы и годы отмеренного срока? Они трудились в поте лица на кухне, в прачечной, столовой и вообще где угодно, лишь бы подольше не возвращаться в камеру. Но Джаггер получил свое прозвище не поэтому. Оно возникло совсем по иному поводу.
Вначале Джоанна даже не поверила, решив, что это выдумка заключенных. Ведь по камерам бродит немало диковинных баек. Но потом ей показали фотографию.
На полу в луже крови лежало тело. Лужа была огромная, она покрывала чуть ли не весь потертый ковер, а тело истерзано настолько, что даже невозможно было понять, мужчина это или